Живые — борются! А живы только те,

 Чьё сердце предано возвышенной мечте,

 Кто, цель прекрасную поставив пред собою,

 К вершинам доблести идут крутой тропою

 И, точно факел свой, в грядущее несут

 Великую любовь или священный труд!

 Таков пророк, над кем взнесён ковчег завета,

 Работник, патриарх, строитель, пастырь… Это —

 Все те, кто сердцем благ, все те, чьи полны дни.

 И вот они — живут! Других мне жаль: они

 Пьянеют скукою у времени на тризне.

 Ведь самый тяжкий гнёт — существовать без жизни!

 Бесплодны и пусты, они влачат, рабы,

 Угрюмое житьё без мысли и борьбы.

 Зовут их vulgus, plebs — толпа и сброд, и стадо;

 Они ревут, свистят, ликуют, где не надо,

 Зевают, топчут, бьют, бормочут «нет» и «да» —

 Сплошь безыменные, безликие всегда;

 И бродит этот гурт, решает, судит, правит,

 Гнетёт; c Тиберием равно Марата славит;

 В лохмотьях, в золоте, с восторгом и с тоской

 Невесть в какой провал спешит, гоним судьбой.

 Они — прохожие, без возраста и целей,

 Без связей, без души — комки людской кудели;

 Никто не знает их, им даже нет числа;

 Ничтожны их слова, стремленья и дела,

 Тень смутная от них ложится, вырастая;

 Для них и в яркий день повсюду тьма густая:

 Ведь, крики попусту кидая вдаль и ввысь,

 Они над бездною полночною сошлись.

 Как! Вовсе не любить? Свершать свой путь угрюмый

 Без мук пережитых, без путеводной думы?

 Как! Двигаться вперёд? К неведомому рву?

 Хулить Юпитера, не веря в Егову?

 Цветы, и женщину, и звёзды презирая,

 Стремиться к телу лишь, на душу не взирая?

 В пустых усилиях пустых успехов ждать?

 Не верить в небеса? О мёртвых забывать?

 О нет! Я не из вас! Будь вы сильны, надменны,

 Будь вам жильём дворец или подвал презренный, —

 Бегу от вас! Боюсь, — о муравьи столиц,

 Сердца гнилые, сброд, пред ложью павший ниц, —

 Троп ваших мерзких! Я в лесу предпочитаю

 Стать деревом, чем быть душою в вашей стае!