Вы знаете, что женщина может быть вещью или личностью. Она —  личность, если сохраняет независимость  от мужчины, которого любит, самостоятельна  в своих взглядах  и планах, госпожа своего тела  и мыслей. Она —  вещь, если позволяет обращаться с собою как с вещью, пусть прекрасной и драгоценной, но все  же  лишенной  собственной  воли,  покорной  желаниям  и прихотям своего хозяина, похожей на лакомое блюдо, которым угощаются, когда придет охота.

Очень  долго  женщина  была  только  вещью.  В   древние  времена  она составляла часть  военной  добычи.  Победитель  имел  право  на  захваченное оружие,  золотые  или  серебряные сосуды  и на  пленниц. Все  это считалось трофеями.  Невольничий рынок,  где можно было  купить женщину,  как покупают фрукты на Центральном рынке Парижа, существовал в нашей  столице еще совсем недавно.  Женщине  нужно  было завоевать  экономическую независимость, чтобы сделаться личностью и успешно отстаивать свои права.

Заметьте, многие мужчины жалеют, что женщина перестала  быть вещью. Это было так удобно! Она  была источником наслаждения, рожала детей, воспитывала их, вела домашнее хозяйство. Взамен она требовала лишь  пищу, кров и немного внимания. Да и требовала ли  она его? Через некоторое  время  после женитьбы муж  начинал  заглядываться   на  других  женщин:  муж-любовник  без  особых церемоний удалялся из дома.

В ту пору  женщина,  желавшая стать  личностью,  раздражала  мужчин.  В этом-то  и состояла  беда  Жорж Санд.  Она была  прежде  всего  человеком  и требовала, чтобы с нею  соответственно обращались.  Будучи умнее большинства окружавших ее мужчин, она ни в чем им не уступала. У нее  были свои взгляды. Устав от любовной связи,  она обрывала ее, как это делают мужчины. Она сама зарабатывала себе  на жизнь и хотела сама распоряжаться своим состоянием. Ее злополучный муж, недоумевающий, сбитый с толку, жаловался.

 — Я женился не на женщине, — говорил он, — скорее на мужчине.

Не только муж,  но и  все общество  упрекало  госпожу Санд за  мужской характер.  Она же,  напротив, была очень женственной — и  внешне, и в своем поведении,  и   в  выражении  чувств,  и   по   складу  ума.  Но   она  была женщина-личность, а не женщина-вещь. В этом все дело.

Недавно я читал в одном большом французском городе лекцию на эту тему и заявил,  что  мне  самому  больше  по  душе  женщина-личность.  При  этом  я признался, что  в  молодости мне  нравилось,  когда  меня  окружали,  точно породистые собаки, красивые женщины  из разряда вещей; однако я согласился, что это был всего лишь кощунственный пережиток. В заключение я  сказал, что уважаю человеческое достоинство в моих сестрах женщинах точно так же, как  в моих братьях мужчинах.

После  лекции  состоялся  очень   приятный  ужин,  во   время  которого красавицы, присутствовавшие на нем, затеяли со своими мужьями спор по поводу своего  собственного  положения. Многие из них жаловались  на то, что даже в наше время с ними обращаются как с вещами. А одна была этим очень довольна.

— Мне нравится быть роскошной вещью, — заявила она.

— Это ты-то вещь?! — воскликнул ее муж. — Ты самая властная личность из всех, кого я встречал.

 А вы,  querida? Кто  вы, личность или  вещь?  Скажите  мне без  утайки. Прощайте.