Георгий Иванов связан прежде всего с городом на Неве и с поэзией «серебряного века». По воспоминаниям современников, это был типичный представитель петербургской богемы, едва ли не еженощно просиживавший в артистическом подвале «Бродячая собака» — «невероятно красивый, гладкий, будто майоликовый». Ему посвящали стихи И. Северянин, О. Мандельштам, А. Ахматова. Имя его несколько раз упомянуто в «Дневниках» Блока.  Лидер акмеизма Н. Гумилёв, сблизившись с Ивановым, ценил его как поэта, умело владевшего словом.

Всегда тщательно прописанные стихи Иванова тех лет схожи с романтическими пейзажами или театральным действом в манере художников «Мира искусства».

— Какой хороший поэт Георгий Иванов, — обмолвился однажды К. Чуковский, — но послал бы ему господь бог простое человеческое горе, авось бы в его поэзии почувствовалась и душа!..

Критик как в воду глядел.

В 1922 году вместе с женой, поэтессой Ириной Одоевцевой, Иванов выехал из России «в свадебное путешествие», которое обернулось эмиграцией. В Париже с ним произошло в т о р о е   р о ж д е н и е: поэт осознал, чего он лишился.

На чужбине растаял холодок эстетизма в стихах Иванова, они наполнились живой болью потери Родины. О доле поэта-эмигранта он скажет вполне определённо:

Как обидно — чудным даром,

Божьим даром обладать,

Зная, что растратишь даром

Золотую благодать.

И не только зря растратишь,

Жемчуг свиньям раздаря,

Но ещё к нему доплатишь

Жизнь, погубленную зря.

В «Посмертном дневнике» Иванов выразил заветное желание: «Вернуться в Россию» — стихами». И оно осуществилось.

Георгий Иванов — мастер лирической формы, лучшие его стихи достойны того, чтобы их знали соотечественники. Они задевают отчаянием, гневом, иронией, привлекают удивительной пластичность изобразительных средств. Горький урок судьбы поэта глубоко поучителен и, как всякое большое несчастье, вызывает отклик сочувствия.

Михаил Шаповалов