Ништо, мой друг, ништо: мы выпрем,

Протянем очередь звена.

Не зря мы закалёны вихрем,

Которому не грош цена.

Не зря мы были, есть и будем —

Бездельники и колдуны.

Без нас неинтересны людям

Избытки собственной мошны.

Спокойно бодрствуй на причале:

Еще настанет час весны…

Не зря два мира нас рожали,

Не зря долбали две войны.

Когда, под влияньем шлеи,

Подумает и отодвинет

Запетую нитку любви.

Он понят. И в нем ничего нет

Такого, чего нет в других.

Он не закричит, не застонет —

Доверчив, сконфужен и тих.

А голос божественно свежий

Бессмысленно радостных птиц

К нему залетает все реже,

И он говорит ему: «Цыц!»

Он  странен, как старый крестьянин

Поблизости с конферансье —

Любой пустяковиной ранен

В своем раскаленном житье.

Как карканье древней Кассандры,

Все — тянет в безвестную тьму,

Все — давит. Хотя оркестранты

Поют славословья ему.