Однажды Виктор Гюго,  когда в его  присутствии заговорили о жизни и  о том, что в  ней  по-настоящему важно, сказал,  что, по его мнению,  поистине дорога  не  слава,  не  состояние,  не талант, но возможность любить  и быть любимым. И он был прав. Ничто  не имеет  для  нас цены,  если  этого  нельзя разделить с тем, кто любит  нас, любит от всего сердца; однако  и эта любовь принесет  нам мало радости, если  мы  не отвечаем  на нее взаимностью. Нет необходимости, чтобы  любящих нас людей  было очень много. Я всегда полагал, что  можно чувствовать себя счастливым  в  самом маленьком городке, даже  в каком-нибудь  оазисе в Сахаре, если  там с тобой будут два или три преданных друга. И наоборот,  глава государства или прославленный артист вряд ли могут познать  счастье, если  возле них  нет  хотя бы  одного  живого  существа, в присутствии  которого  можно  сбросить маску.  Потому-то так  огромна роль, которую играли в жизни выдающихся людей наперсники, жены, возлюбленные. "Я так одинок", —  жаловался мне один известный всему миру человек, окруженный целой свитой. Любовь —сыновняя, супружеская  или  рожденная  дружбой — разбивает оковы одиночества.

Однако существуют две различные  манеры любить. Первая —  когда любят для себя, иначе говоря, испытывают  привязанность к другим людям за то, что вам  дает  их  любовь.  Встречаются женщины, которые  весьма искренне любят мужа, ибо он создает вокруг них  атмосферу надежности, окружает их заботой и приносит  им радость,  но любят они его только потому, что не  представляют себе, как  бы они обходились  без  него. Он  им необходим; он печется  об их счастье и о счастье их детей; он — средоточие их жизни. Но его собственная жизнь занимает их очень мало; они не задаются вопросом о том, есть ли у него иные  желания,  иные нужды;  они  находят  естественным, что он тратит  свой короткий век, устраивая их счастье.

Мужей и  любовников такого рода также хватает; они любят женщину за то, что она им дает, и никогда даже не пытаются заглянуть ей в  душу. Дети почти всегда любят своих родителей  именно так.  Отец  для них — это тот, на кого всегда  можно  положиться;  мать — неизменно снисходительная советчица.  Но многие  ли всерьез  озабочены тем, как облегчить бремя родительских  забот? Вот что я именую любовью для себя.

Любить другого ради него самого — значит думать не  о том, что от него получаешь, но о том, что ему даешь. Для  этого  надо  так тесно связать свою жизнь с его жизнью, так полно разделять его чувства, чтобы его счастье стало и вашим. Не думайте, что такая любовь редка. Многие родители больше радуются успехам детей,  нежели своим собственным. Я знал  множество супружеских пар, где  муж и  жена жили  друг для друга. Есть много примеров самой возвышенной дружбы.  Бальзак  описал  подобную  дружбу в "Кузене  Понсе"  и  в  "Обедне

безбожника".   В   подлинной   дружбе  куда   больше  заботливости,  нежели требовательности. Вот что я именую любовью ради других.

Важное  свойство  бескорыстной любви в  том,  что  она приносит  больше счастья, нежели любовь  или  привязанность  для  себя.  Отчего?  Оттого  что человек так создан: забывая о себе,  он  скорее обретает счастье. До тех пор пока думаешь только о себе, живешь во власти сомнений и неудовлетворенности, постоянно  размышляешь:  "Достиг  ли  я  в  жизни  всего,  чего  мог?  Какая оплошность  привела  меня к тому положению, в каком я нахожусь? Что обо  мне думают? Любят ли меня?" Как только другой (или другая) сделался средоточием твоей жизни, все становится на свои места. В чем наш долг? Составить счастье того,  кого  любишь. С  этой  минуты жизнь наполняется смыслом, и этот смысл отныне становится  ее сердцевиной.  Невыразимое блаженство, даруемое верой, увы,  доступно не всем. Но и  земные  привязанности сладостны и драгоценны. Прощайте.