Средневековая баллада

Сказали: «Ты сыграешь роль,

и щедро будет труд оплачен.

Ты сможешь жить, ну как король!»

И он ответил: «Я согласен!»

Всю жизнь душила нищета,

сгубила и любовь, и радость.

И – омертвела роль шута.

Но вот она – пришла награда!

«Большая роль?» — «Да нет, пустяк!

Сказать всего четыре слова.

Наденешь серенький пиджак.

Парик и грим. И все. Готово!»

В пустынной пропасти зеркал,

под ловкой мастера рукою

он, ужасаясь, узнавал

в своем лице лицо другое.

То был подлейший черный год,

не зря «кровавым» называли.

И смерть плясала без забот

на мерзком этом карнавале.

Исчез и этот, чьи глаза

сейчас за зеркалом пылали.

«А ты за что?! Кто наказал?!»

Ответит зеркало едва ли.

Хотелось крикнуть: «Нет и нет!

Я предпочту нужду и горе!»

Но – звон обещанных монет –

и застревало слово в горле.

Нет, не в театре он играл.

Ни рампы, ни кулис, ни сцены!

Судилища угрюмый зал,

слепые и немые стены.

Суд был тревожен, как аврал,

и уж, конечно, беззаконен.

Но он, потупясь, повторял:

«Я – враг. Я – враг! Да, я виновен!»

Суд аплодировал ему

не за игру – за отреченье!

И не ему, а в нем тому,

кто сгинул где-то в заточенье.

Да, тот, кому он подражал

своей предательской игрою,

в тюремной камере лежал

с проломленною головою.

Опущен занавес… Пора

спешить за платою Иуды.

Но страж с ухмылкой задержал:

«Ты не спеши! Пожди покуда!»

Его свели в сырой подвал,

где ждал гример, седой от страха.

И понял он, что прогадал,

что ждет не золото, а – плаха!

Кто знает, как убили их.

Но на тюремной таратайке

той ночью вывезли троих,

чтоб закопать на грязной свалке.

Во всем их уравняла смерть,

хоть и нее сделала друзьями.

Актер, гример и этот – третий

Рядком гниют в могильной яме!

И – не один! На тот пустырь

исправно мертвых поставляли

и под покровом темноты

без гроба в землю зарывали.

Так привезли и судей тех,

и палачей, и прокуроров,

лишив чинов, наград, утех,

за рвение воздав сурово.

Там нет крестов, могильных плит,

на этом тайном пепелище.

И – тихо. Только пес скулит

да плачет оборванец нищий.