Не веселье привез я

На Рижское взморье —

Усталость и горе,

И стихи,

Что когда-то во мне клокотали,

Теперь перестали.

Мне не в пользу

Соленой водой обтиранье,

Так я больно ушибся

В застенках тирана.

Все мне кажется,

Ночью придут: — Собирайся! —

На допрос поведут,

Чтоб кричать: — Сознавайся!

Стал я тише воды,

Что в заливе лежит,

Как покойник.

Стал я ниже травы,

Что втоптали голодные кони.

Спит мой друг,

Что замучил меня,

В красном мраморе славы —

Рядом с гением века,

С великою мыслью державы.

Ото лба,

Как от конского зада,

Сивый волос растет

Грубовато,

В переносье — презренье,

        жестокость,

Лицо рябовато.

Даже мертвый

Он просит особой охраны,

Я глядел, чтоб запомнить,

Как дремлют в гробницах

тираны.

Я глядел в низкий лоб,

Руки сами сжимались  в кармане.

Как стоял на земле он?

Какими корнями?

Он по смелым, как по мосту, шел,

Трỳсы стлали ковры под ногами,

И стучал произвол

По подвалам темниц сапогами.

Сколько брошено в ров,

Сколько душ уничтожено, смято.

Сколько заткнуто ртов,

Что глаголили истину свято.

………………………………………………….

А в заливе спокойно,

Солнце тихо притронулось к дюнам.

И свободно, свободно

От рабства проснувшимся думам.

Тонет парус вдали,

А залив бронзовеет телами,

Шевели, шевели,

Управляй, вдохновенье, словами.

Ты мне силу вернешь,

Ты мне лучшее в мире лекарство.

Вероломство и ложь

У тебя не воссядут на царство.

1955